История восстания декабристов

Расплата за "воздух свободы"

Следственный комитет

Следственный комитет был учрежден 17 декабря.

23 декабря в Комендантский дом Петропавловской крепости - на первое заседание Следственной комиссии - был вызван Трубецкой, 24 декабря - Рылеев.

Это были:
- великий князь Михаил Павлович (1798- 1849);
- Александр Иванович Чернышев (1785-1857), генерал-адъютант, за участие в следствии над декабристами возведенный Николаем в графское достоинство;
- князь Александр Николаевич Голицын (1773-1844), бывший министр народного просвещения;
- генерал-адъютант Василий Васильевич Левашов (1783 -1848);
- граф Александр Христофорович Бенкендорф (1783-1844), шеф жандармов, начальник III отделения императорской канцелярии;
- барон Иван Иванович Дибич (1785-1831), начальник Главного штаба гвардии;
- Владимир Федорович Адлерберг (1791 -1884), граф, флигель-адъютант;
- военный министр Александр Иванович Татищев (1762-1833);
- Павел Васильевич Голенищев-Кутузов (1772-1843), петербургский генерал-губернатор, сменивший на этом посту Милорадовича;
- Алексей Николаевич Потапов (1772-1847),
- дежурный генерал Главного штаба.

Канцелярской частью заведовали Дмитрий Николаевич Блудов (1785- 1864), племянник Державина, друг Жуковского и братьев Тургеневых, и литератор Александр Дмитриевич Боровков, знакомый Рылеева по Вольному обществу любителей российской словесности.

...Председателем комиссии был великий князь Михаил Павлович. Позже председательствовать стал Татищев. Назначение Михаила Павловича в комиссию вызвало удивление в обществе: потерпевший - сам же и следователь, судья! "Назначение великого князя председателем Следственного комитета, - писал Вяземский, - было бы большою политическою несообразностью, если существовало бы у нас политическое соображение, политическое приличие. Дело это не могло подлежать ведомству его суда, ибо он был по званию своему, по родству - пристрастное лицо. Движение 14 декабря было устремлено столько же против него, сколько и против брата".

Декабрист Поджио писал о том же: "Михаил Павлович!.. Он, неслыханное дело, был... судья в собственном своем деле!"

Поджио метко охарактеризовал и некоторых других членов комиссии: "Военный министр граф Татищев. Если выбор для такого места должен был пасть на человека, вовсе чуждого к исследованию дела, то, конечно, лучшего назначения для этой цели не могло и быть. Всегда безмолвный, углубленный в свои министерские дела, он равнодушно смотрел на нас...

Александр Николаевич Голицын, человек квази-духовный и выдвинутый из опалы, - он должен был заглаживать грехи старого усердия грехами нового.

Дибич, всегда военный, как он это воображал... заявлял всегда свое присутствие, ударяя не на центр, который находился в крепости, а во фланг дела, раскинутого по России. Так он допытывался всегда об участии Николая Николаевича Раевского и Ермолова, лавры которых лишали его сна...

Александр Христофорович Бенкендорф - плоть и кость династическая - не способен был отделять долг привязанности личной от долга к родине, хотя для него и чужой.

Павел Васильевич Кутузов, бывший забулдыга и, что еще ужаснее или достойнее, как хотите, заговорщик и на этот раз успешный в убийстве отца, должен был, конечно, оправдываться, заявлять себя поборником его сына... (Голенищев-Кутузов был одним из убийц Павла I)

Чернышев! Достаточно одного этого имени, чтобы обесславить, опозорить все это следственное дело. Один он его и вел, и направлял, и усложнял, и растягивал, насколько его скверной, злобной душе было угодно! Нет хитрости, нет коварства, нет самой утонченной подлости, прикрытой маскою то поддельного участия, то грозного усугубления участий, которых бы не употреблял без устали этот непрестанный деятель для достижения своей цели".

Чернышев - самовлюбленный щеголь, красавчик, румянившийся, как женщина, и носивший кудрявый черный парик. Допрашивая, он качался в креслах, крутя то нафабренный ус, то позолоченный жгут аксельбанта. Лорер пишет, что Чернышев всегда сидел "на конце стола, чтоб ближе быть к подсудимым... докладчик и le grande faiseur (главный интриган) всего дела". Чернышев звонил в колокольчик - и Подушкин приводил арестанта. Потом звонил снова - Подушин арестанта уводил.