История восстания декабристов

Междуцарствие

Споры декабристов

Батеньков сказал, что необходимо занять Петропавловскую крепость - ее пушки как раз напротив Зимнего дворца. Рылеев поддержал эту мысль, заметив, что лейб-гренадерам (он посмотрел на Булатова) это будет очень легко сделать.

- Надобно разбить кабаки, позволить солдатам и черни грабеж, потом вынести из какой-нибудь церкви хоругви и идти ко дворцу, - с жаром говорил Якубович.

Это предложение сразу было всеми отвергнуто.

Батеньков сказал, что для сбора народа надо бы "в барабаны приударить", - этого будет достаточно.

Трубецкой считал, что нужно обдумать все - возможность победы и возможность проигрыша. А что, если неуспех? Ведь это вполне вероятно. Рылеев утвердительно качнул головой. Но, когда Трубецкой пошел дальше, начал говорить, что, может быть, не стоит слишком ретиво уговаривать солдат идти на площадь, что восстание вообще можно и отложить, что ему следовало бы снова поехать в Киев и решительно переговорить с южанами, - тут Рылеев нахмурился и перебил речь диктатора:

- Нет. Теперь уже так оставить нельзя. Мы слишком далеко зашли. Может быть, завтра нас всех возьмут.

- Так других, что ли, губить для спасения себя? - сказал Трубецкой с неудовольствием.

- Да! Для истории, - отрубил Александр Бестужев.

- Так вы за этим-то гонитесь? - сказал Трубецкой.

- Мы на смерть обречены, - сказал Рылеев. - Я становлюсь в роту Арбузова солдатом.

В Трубецком проснулся старый воин. Отбросив сомнения, он стал вслух раздумывать.

- Умереть за свободу - почетно. Готов и я на это. Однако - не попытаться ли обойтись без кровопролития? Не вывести ли солдат из казарм без патронов?

- Что ж, можно и с холодным оружием справиться, - усмехнувшись, сказал Арбузов.

- А как по вас залп дадут? - воскликнул Александр Бестужев.

Некоторые декабристы Трубецкого поддержали. Но Щепин-Ростовский и Михаил Бестужев не согласились выводить солдат без патронов. В результате на следующий день половина восставших войск оказалась на Сенатской без боевых зарядов.

Три подпоручика лейб-гвардии Измайловского полка ("коренного" в гвардии) - Кожевников, Андреев и Малютин (последний - племянник Рылеева) - говорили, что "солдаты полка их совершенно готовы отринуть вторичную присягу".

В десять часов вечера Рылеев и Пущин приехали к Николаю Бестужеву, который не мог быть на совещании у Рылеева. Здесь уже находились Репин, Торсон и Батеньков. Рылеев, пишет Батеньков, "объявил нам... что в завтрашний день, при принятии присяги, должно поднимать войска, на которые есть надежда, и как бы ни были малы силы, с которыми выйдут на площадь, идти с ними немедленно во дворец.

- Надобно навести первый удар, - сказал он, - а там замешательство даст новый случай к действию: итак, брат ли твой Михаил с своею ротою, или Арбузов, или Сутгоф - первый, кто придет на площадь, должен тотчас идти брать дворец.

Здесь Репин заметил Рылееву, что дворец слишком велик и выходов в нем множество, чтобы занять его одною ротою, что, наконец, Преображенский батальон, помещенный возле дворца, может в ту же минуту быть введен туда через Эрмитаж и что отважившаяся рота будет в слишком опасном положении, тогда как и без сего успех неверен, чтобы воспрепятствовать уходу царской фамилии.

Если же, - прибавил он, - это необходимо, то недурно бы достать план дворца и по оному расположить действия, чтобы воспользоваться с выгодою малым числом.

Мы не думаем, - сказал Рылеев, - чтобы могли кончить все действия одним занятием дворца, но довольно того, ежели Николай и царская фамилия уедут оттуда, и замешательство оставит его партию без головы. Тогда вся гвардия пристанет к нам, и самые нерешительные должны будут склониться на нашу сторону. Повторяю, что успех революции заключается в одном слове: дерзайте!