История восстания декабристов
Хроника событий восстания 14 декабря 1825 года
События в Финляндском полку. Действия командира стрелков Розена
Для более полной характеристики событий этого дня, настроений солдат гарнизона столицы очень важно показать, что происходило в Финляндском полку, на выступление которого накануне сильно рассчитывали руководители восстания.
Служивший в этом полку 26-летний поручик барон А. Е. Розен узнал о готовящемся перевороте со слов своего однополчанина, давнего члена тайного общества штабс-капитана Н. П. Репина, за три дня до 14 декабря и не колеблясь стал на сторону заговорщиков. Вторичная присяга в полку прошла с некоторой заминкой. После прочтения командиром полка офицерам манифеста Николая о вступлении на престол и приложенных к нему документов об отречении Константина Розен при всех обратился к нему с вопросом: "...если все им читанные письма и бумаги верны с подлинниками... то почему 27 ноября не дали нам прямо присягнуть Николаю?". Генерал в замешательстве ответил нечто невразумительное. Все же присягу полк принял, за исключением стрелкового взвода Розена, находившегося в карауле. В 10 часов утра Розен получил записку Рылеева с просьбой прибыть в казармы Московского полка. "Взъехав на Исаакиевский мост,- вспоминал Розен,- увидел густую толпу народа на другом конце моста, а на Сенатской площади каре Московского полка. Я пробился сквозь толпу, прошел прямо к каре... и был встречен громким "Ура!"... Князь Щепин-Ростовский и М. А. Бестужев ждали и просили помощи... Всех бодрее в каре стоял И. И. Пущин, хотя он, как отставной, был не в военной одежде, но солдаты охотно слушали его команду, видя его спокойствие и бодрость. На вопрос мой Пущину, где мне отыскать князя Трубецкого, он мне ответил: "Пропал или спрятался,- если можно, то достань еще помощи, в противном случае и без тебя тут довольно жертв". Розен направился в казармы полка, где оставался только 1-й батальон (2-й был в караулах, 3-й зимовал за городом по деревням). ("Прошел по всем ротам,- пишет Розен,- приказал солдатам проворно одеться, вложить кремни, взять патроны и выстроиться на улице, говоря, что должно идти на помощь нашим братьям". Это распоряжение по времени совпало с приказанием командира Гвардейского корпуса А. Л. Воинова вести батальон на площадь - Николай рассчитывал на финляндцев, как на присягнувших ему солдат, в действиях против мятежников.
Примерно в час дня тронулись в путь ротными колоннами. На середине Исаакиевского моста батальон остановили и приказали зарядить ружья. "Быв уверен в повиновении моих стрелков,- пишет А. Розен,- вознамерился сначала пробиться сквозь карабинерный взвод, стоявший впереди меня, и сквозь роту Преображенского полка... занявшего всю ширину моста со стороны Сенатской площади.
Но как только я лично убедился, что восстание не имело начальника, следовательно, не могло быть единства в предприятии, я не желая напрасно жертвовать людьми, а также не будучи в состоянии оставаться в рядах противной стороны,- я решился остановить взвод мой... я остановил не один мой стрелковый взвод, за моим взводом стояли еще три роты, шесть взводов; но эти роты не слушались своих командиров, говоря, что впереди командир стрелков знает, что делает (лишь командиру 3-й роты удалось отвести свою роту назад и перейти через Неву к углу Сенатской площади со стороны Английской набережной).
Был уже второй час пополудни... Люди рабочие и разночинцы, шедшие с площади, просили меня держаться еще часок и уверяли, что все пойдет ладно... С лишком два часа стоял я неподвижно в самой мучительной внутренней борьбе, выжидая атаки на площади, чтобы поддержать ее тремя с половиною ротами (неточность - двумя с половиной) или восемьюстами (около 500) солдат, готовых следовать за мною повсюду".
Член Следственной комиссии, начальник главного штаба И. И. Дибич, пытаясь оценить действия Розена, спросил его во время допросов, почему он остановил солдат посередине моста. Не удовлетворившись уклончивым ответом поручика, съязвил: "Понимаю, как тактик, вы хотели составить решительный резерв". "На это я ничего не возразил",- пишет Розен.