История восстания декабристов

"Во глубине сибирских руд"

Подвиг любви и долга

Александра Давыдова. Екатерина Трубецкая, Мария Волконская, Александра Муравьева, Мария Юшневская, Елизавета Нарышкина, Александра Ентальцева, Наталья Фонвизина, Камилла Ле Дантю (Ивашева), Полина Гебль (Анненкова), Анна Розен. Всего одиннадцать имен. Одиннадцать женщин. Ни оценить, ни измерить то, что сделали они, невозможно…

Когда двадцативосьмилетний Ф. М. Достоевский, осужденный по делу петрашевцев, ехал в кандалах по тряским сибирским дорогам, по которым четверть века назад провезли в Сибирь декабристов, он встречал в Тобольске жен декабристов: Н. Д. Фонвизину и П. Е. Анненкову Его впечатление от этого знакомства выразило сущность великого женского подвига: "Они бросили все: знатность, богатство, связи и родных, всем пожертвовали для высочайшего нравственного долга, самого свободного долга, какой только может быть. Ни в чем не повинные, они в долгие двадцать пять лет перенесли все, что перенесли их осужденные мужья".

Один из основателей тайных обществ, герой Отечественной войны 1812 года гвардии полковник, князь Сергей Петрович Трубецкой писал в своих "Записках": "Члены общества, решившись исполнить то, что почитали своим долгом... не имели в виду для себя никаких личных выгод; не мыслили о богатстве, почестях и власти. Они все это предоставляли людям, не принадлежащим к их обществу... Члены Тайного общества решились принести в жертву отечеству жизнь, честь, достояние и все преимущества, какими пользовались - все, что имели, без всякого возмездия".

В самом деле. Представители знатных аристократических фамилий, имевшие все для житейского благополучия,- люди, как правило, богатые и счастливые в семейной жизни, пришли к выводу, что России необходимы коренные перемены, что русский народ, вынесший на своих плечах все тяготы войны с Наполеоном, достоин жить иначе, что крепостное рабство и самодержавная монархия препятствуют благу отечества. При этом они, дали друг другу клятву бескорыстия: если их дело восторжествует, уйти от власти и отдать ее "собору от всех сословий России", который создаст конституцию нового государства.

Принести себя в жертву во имя долга - разве не тот же нравственный мотив лежит в основе подвига одиннадцати жен декабристов? Причем за одиннадцатью стоят десятки жен, невест и матерей, которые рвались в Сибирь, но так и не смогли преодолеть препятствий, воздвигнутых Николаем I. А препятствия были огромны. Царь предписывал своим подчиненным: "Последовавших за осужденными преступниками жен решительно отвратить от исполнения их намерения".

Одиннадцати удалось сделать то, что казалось тогда невозможным.

Спасибо женщинам,- писал П. А. Вяземский в те дни,- они дадут несколько прекрасных строк нашей истории. Дай Бог хоть им искупить гнусность нашего века".

Нелепо даже пытаться анализировать, кто вынес больше - декабристы или их жены. Слишком неравны "системы отсчета". Так или иначе, мятежник знает, на что идет, и готовит себя ко всему, не исключая мученического конца. Найдется ль мерило страданий, чтобы определить, кто больней переживал смерть детей, один за другим умиравших в Сибири, жены или мужья? И можно ли измерить глубину мук сиятельного князя Трубецкого, закованного в кандалы, и боль его жены Екатерины Ивановны, полгода томившейся в Иркутске и в отчаянии крикнувшей губернатору: "Я готова пройти семьсот верст, которые отделяют меня от мужа, по этапу, плечом к плечу с каторжниками, но только не тяните больше, прошу вас, отправьте меня сегодня же!" Трубецкая была согласна надеть кандалы!

Стоя над могилой в Знаменском монастыре, в Иркутске, где похоронена Трубецкая, вспоминаются слова ее мужа, обращенные к ней: "...любовь и благодарность моя к тебе... горит в сердце моем чистейшим огнем, который и с жизнью моей не угаснет. Сей пламень не есть чувство телесное и потому не может истлеть с телом нашим".

Интерес к судьбам жен декабристов в русском обществе усилился еще задолго до появления поэмы Некрасова "Русские женщины" Помогая мужьям и их собратьям выносить тяготы острожного быта, жены декабристов добивались уступок тюремного начальства, возбуждали общественное мнение через переписку с влиятельными родственниками и друзьями. Однажды Николай I воскликнул: "Меня мучают со всех сторон.... Я больше всего боюсь этих женщин".

Иркутску печально повезло: он на многие годы оказался местом поселения нескольких десятков декабристов и их семей. В этом городе из поколения в поколение передаются легенды о них, самые красивые и трогательные страницы которых посвящены женщинам - женам декабристов.

Женщины создали общину с кассой, из которой выдавались деньги тем, кто выходил на поселение по окончании срока каторги, открыли аптеку, организовали совместное пользование книгами. Среди прочих добрых дел, содеянных женами декабристов,- саженцы вишневых деревьев и желтой акации, завезенные и посаженные здесь, положившими начало первого в Иркутске вишневого сада.

Время опоэтизировало и восстание, и каторгу, и будни декабристов. Поэты, писатели, художники, кинематографисты воспели подвиг женщин, озаривших своим присутствием тяжкие дни осужденных декабристов.

Величия своей миссии жены декабристов не сознавали. Как истинные дочери России, они были скромны. "Какие героини? Какие героини? - позже удивится одна них, А. И. Давыдова.- Это поэты сделали из нас героинь, а мы просто поехали за нашими мужьями".

Восторг декабристов перед подвигом женщин наиболее ярко выразил декабрист А. П. Беляев: "Слава страны, вас произрастившей! Слава мужей, удостоившихся такой безграничной любви, такой преданности, таких чудных, идеальных жен. Вы стали поистине образцом самоотвержения, мужества, твердости, при вся нежности и слабости вашего пола. Да будут незабвенны имена ваши".

По материалам статей В. Мотыля, режиссера-постановщика и сценариста фильма "Звезда пленительного счастья", и В. Колпикова.